Константин Савичев: «Маме перевести — и то денег нет»

• Эта статья в архиве

Накануне матча со «Спартаком» полузащитник «Анжи» Константин Савичев вспомнил, как в 13 лет уехал из родного города в футбольный интернат, рассказал о финансовой ситуации в клубе и о том, что игроки махачкалинцев собираются делать дальше.

— В декабре всегда тяжело играть из-за морозов. Махачкала в этом плане исключение?

— В Дагестане погода действительно более-менее нормальная. Особенно, если сравнивать с Хабаровском, где я играл в прошлом сезоне. Тогда к нам прилетал ЦСКА, было около «минус 20». В итоге Алексей Березуцкий и Миланов тогда получили травмы. Но если говорить конкретно о Хабаровске, то там, мне кажется, надо играть в любую погоду. Потому что перелет очень много времени занимает, и гостям лететь обратно, не сыграв, просто нецелесообразно.
А так, конечно, в 15 градусов мороза играть очень тяжело. Если этого можно избежать, то лучше перенести матч. Хорошо, что в Махачкале такого нет. Хотя ветер и мокрый снег, которые были в прошлые выходные, сильно испортили поле.

— В последнем туре уходящего года играете со «Спартаком». Можно поставить жирную точку.

— На любой топ-клуб, тем более на «Спартак», лишний раз настраиваться не надо. Но нам сейчас не так важно, с кем играть. Надо набирать очки, чтобы выйти из зоны стыковых матчей. Поможет ли нам ситуация в «Спартаке»? Это проблемы красно-белых.


— В октябре и ноябре «Анжи» показывал очень неплохие результаты. В чем команда прибавила?

— В начале сезона пришло много игроков. Нужно было время, чтобы сыграться. Плюс все мы вышли на новый уровень работы. С места в карьер было сложно показать качественный футбол. Понимаю, что от нас ожидали худшего результата. Но команда верила и верит в свои силы. Дома и вовсе стараемся играть только на победу, вне зависимости от статуса соперника. Результат в матче против «Зенита» (2:1) — лишнее тому доказательство.

— В 13 лет вы уехали из Брянска в футбольную школу «Сатурна». Сложно было расстаться с родителями?

— Мама понимала, что рано или поздно это должно случится. Ей было морально тяжело меня отпускать. Но я и сам хотел уехать, так как мечтал попасть в спортшколу Москвы или Подмосковья. Понимал, что это новый уровень развития. Рад, что все получилось. Благодарен «Сатурну», воспитавшему из меня футболиста.

— Вы маменькин сынок?

— Когда только приехал в интернат, даже не скучал по дому, так как был очень рад, что попал в футбольную школу. Но через некоторое время напала хандра. Мама или бабушка приезжали раз в месяц, а я ездил в Брянск на каникулы. Понимал, что возвращаться нельзя — пути назад не будет, потом о таком поступке стану жалеть.
Были ребята, которые не выдерживали разлуки с родителями, уезжали. На их место быстро брали другого человека. Парни хотели вернуться, но либо мест уже не было, либо они просто не могли догнать партнеров по уровню мастерства.

— Была ли там дедовщина?

— Как в любом интернате. Она закаляла характер. Честно, думал, что вырасту и отыграюсь на более младших ребятах. Но когда стал старше, гонять молодежь уже не было времени. Но не скажу, что со мной происходили какие-то жесткие случаи. Максимум старшеклассники могли отнять посылку из дома. Что не успел съесть или спрятать, отдавал старшим.

— У «Сатурна» ведь тоже не было денег, как у «Анжи» сейчас. В итоге как раз при вас команду и расформировали.

— Тогда я играл за дубль, поэтому не могу сравнить ситуации. На самом деле все произошло очень быстро. Начальство говорило, что решит проблемы, но в конце концов основу и дубль собрали на базе, приехало высшее руководство региона и сказало, что команду расформировывают и футболисты могут искать себе новое место. А ведь со мной как раз хотели подписать взрослый контракт. Но не сложилось.

Хотел играть — где угодно, но в премьер-лиге

— В свое время вы говорили, что у вас левая нога для ходьбы и дриблинг хромает. Как с этими компонентами теперь, в 24 года?

— Стал чуть лучше играть неудобной ногой, хотя она все равно по-прежнему для ходьбы. Раньше еще был очень вспыльчивым на поле. Это мешало. Сейчас чуть успокоился.

— Вы признавались в юношеском максимализме. В чем он проявлялся?

— Как любой подросток и любой спортсмен, хотел играть. Но в «Спартаке-2» Евгений Бушманов раз за разом оставлял меня на скамейке запасных. Я с этим был категорически не согласен. Высказывал недовольство, огрызался. Но потом понял, что был не прав. Евгений Александрович помог мне переосмыслить некоторые вещи, за что ему очень благодарен. В итоге мы нашли общий язык, и работать с ним стало очень комфортно.

— Когда поняли, что в «Спартаке» на вас не рассчитывают?

— Со мной хотели продлить контракт на два года. Понимал, что способен выступать на более высоком уровне, чем ФНЛ и молодежка, но шансов заиграть в первой команде фактически не было. А в «Спартаке-2» оставаться надолго не хотел. Решил, что еще год поиграю, а потом буду искать другие варианты продолжения карьеры.

— Друзья и родители не отговаривали лететь в Хабаровск?

— Задавали вопросы: «Зачем ты это делаешь?», «Там же холодно!». Но уже тогда решения я принимал самостоятельно. Очень хотел играть в премьер-лиге. Регион не имел значения. Мама меня поддержала, как и в 13 лет. Благодарен коллективу и руководству СКА, за то что позволили дебютировать в РПЛ. Там тогда хороший коллектив сложился.

— Почему перешли в «Анжи»?

— Тогда руководители, да и все причастные к подписанию контракта лица думали, что все будет хорошо. Мой агент давно вел диалог с руководством махачкалинского клуба. Проект развития привлекал, плюс это команда РПЛ. Не могу сказать, что было много вариантов трудоустройства. Так что выбирать особенно не приходилось. Либо «Анжи», либо ФНЛ.

Когда обсуждал условия договора, в «Анжи» предупредили, что могут быть задержки по зарплате, но где их сейчас нет? Только в топ-клубах, наверное. Вроде беды ничто не предвещало. Но когда команда приехала на сбор, первое собрание тренерский штаб начал с того, что ситуация с отсутствием финансирования слишком серьезная. Месяц задержки — это одно, четыре месяца — уже ни в какие ворота не лезет. Пока непонятно, как дальше будут развиваться события.

— Так вы что, денег от «Анжи» вообще не получали?

— Платили премиальные, и то не все. Можно сказать, давали минимальный вариант. Зарплаты еще не видел.

Сколько можно терпеть?!

— Насколько серьезно лично по вам ударила эта ситуация?

— Когда люди говорят, что футболисты получают заоблачные деньги, они ошибаются. Может быть, только в ведущих командах игроки имеют большие гонорары. Я же не так давно в футболе, и не играл за топ-клуб, чтобы иметь какую-то финансовую подушку безопасности. Зря вы думаете, что все мы миллионеры. Понятно, что у меня пока нет детей, но есть родители, которым я помогаю, девушка, своя жизнь. Кто бы что ни говорил, но деньги важны. С ними легче.

Недавно продал квартиру в Брянске, чтобы иметь хоть какие-то сбережения на черный день, который может наступить совсем скоро. Стал реже и в меньших объемах переводить маме деньги. Хорошо, что мама и девушка у меня все понимают. У других ребят и вовсе семьи, ипотека. Все нуждаются в деньгах.

— Сколько готовы еще терпеть?

— Нисколько.

— Сам, бывает, что-то покупаю в расчете на будущие доходы. У вас были крупные покупки до подписания контракта с «Анжи»?

— Да. Даже две. Так что ситуация в Махачкале немного подпортила впечатления от приобретений.

— Когда решится вопрос? Что говорит руководство?

— Играем последний тур, уходим в отпуск и ждем каких-то новостей. До сборов либо нам выплачивают нам долг, либо — все…

— А если попросит потерпеть?

— Мы и так достаточно терпели. Нельзя вечно сидеть в режиме ожидания. Если скажут, что не могут выполнить обязательства, ребята будут искать варианты трудоустройства. Так что до начала сборов должно быть принято какое-то решение.

— Переговоры с другими командами уже ведете?

— Конечно, нет! Во-первых, надо все-таки дождаться новостей от менеджмента клуба. Видел в интернете сообщения, что мной интересуются другие команды РПЛ. Но пока не придаю этому значения. Я игрок «Анжи» и полностью отдаюсь этой команде.

— Были ли у вас лично сомнения перед матчем с ЦСКА — играть или нет?

— Это решение принималось не индивидуально. Мы не голосовали. Обсудили вопрос. Были аргументы за и против. В итоге приняли решение, о котором вы знаете. Внутреннюю кухню я бы раскрывать не хотел.

— А если бы было голосование, вы за что отдали бы голос?

— Не хочу отвечать на этот вопрос. Футболисты едят один хлеб, поэтому я себя от коллектива не отделяю.

— Ваш агент — Сергей Пушкин, на которого в 2015 году было совершено покушение. Как вы об этом узнали?

— Был в Брянске. Увидел новость — сразу позвонил Сергею, он сказал, что более-менее все в порядке. Этот человек не только мой агент, но и друг. Он многое для меня сделал. Чем закончилось расследование, не знаю.

— А вам когда-нибудь угрожали?

— В молодости после какой-нибудь дискотеки могли быть разговоры, но не более того. Я не любитель клубов и баров, поэтому в сложные ситуации попадаю редко. В Брянске более старшее поколение дралось район на район. Мой же возраст уже играл в футбол.