Почему «Краснодар» отказался от Салаха, а «Локо» - от Мертенса. Инсайды трансферного консультанта

• Эта статья в архиве

Интервью Алексея Зинина, занимавшего селекцией «Краснодара» и «Локомотива».

Алексей Зинин работал журналистом «Советского Спорта», пресс-атташе «Спартака», главой селекционного отдела «Локомотива», спортивным директором «Краснодара» и трансферным консультантом других клубов. Летом вышла книга Зинина о скаутинге, трансферах и принципах работы топ-клубов.

- В «Локомотив» вы пришли в день подписания Сенияда Ибричича?

- Да, Ибричич прилетел на переговоры в мой первый рабочий день. Мы вписались в сумму, выделенную клубом, но убежден, что за те деньги можно было взять более качественного игрока без серьезных ограничивающих моментов. Ибричич очень медленный.

К тому же, на мой взгляд, его в «Локомотиве» убивали. Это игрок, который должен получить мяч у входа в штрафную и разобраться: обыграть, отдать или пробить. А тренер Красножан требовал от Ибричича играть на качествах, которых у него нет: единоборства, подкаты, выгрызание мячей, перекрывание зон. С плеймейкерами (как и с вратарями, художниками и поэтами - людьми тонкой душевной организации) нужно обращаться бережно, а его после матчей критиковали и в итоге психологически загнали.

- Когда вы договорились о переходе в «Локомотив» Карлоса Бакка?

- Май-июнь 2011-го - переходный период между Красножаном и Коусейру. Бакка стоил «Локомотиву» два с половиной миллиона долларов. Годовая зарплата - четыреста двадцать тысяч долларов. У меня одно время даже хранился его контракт.

Оставалось только назвать Карлосу дату медосмотра в Риме. Он уже сидел на чемоданах - и с ним, и с его клубом все было подписано по факсу. Но один человек в руководстве «Локомотива» дал команду: «Мы этого игрока брать не будем». Переубедить не удалось.

- Как тот человек аргументировал отказ?

- Бакка плохо играет на втором этаже, физически слаб и не поможет «Локомотиву».

- Фелипе Кайседо больше соответствовал?

- Да, но я хотел взять обоих. Кайседо смазал концовку своего пребывания в «Локо» - но только потому, что играл не в центре нападения, где после моего ухода из клуба появились Павлюченко и Н'Дойе, а на фланге, с большим объемом черновой работы. Плюс у него было несколько конфликтов с руководством клуба, и он был слабо мотивирован.

О еще одной проблеме мне рассказал сам Кайседо. Коусейру поменял тренировочный процесс, появились большие паузы, а в ноябре нельзя стоять на холоде с такими мышцами, как у Фелипе. Из-за этого у него пошли надрывы.

А начинал-то Кайседо здорово - забил всем топ-клубам. Мы заплатили семь миллионов, через два месяца нам давали за него десять.

- А кого «Локомотив» взял именно вместо Бакки? Обинну?

- Нет, ограничились Кайседо. Бакки изначально не было в наших списках. Агент предложил человек сто пятьдесят из Латинской Америки, а мы стали просматривать тех, у кого хорошая статистика. Из четырех человек выбрали Бакку - за гениальные открывания, очень хороший рывок и классное исполнение. Реализовывал три момента из четырех. Хотя он играл в колумбийском чемпионате, где много разреженного пространства, было ощущение, что он будет ловить свои моменты и в более плотных условиях.

- Когда Дрис Мертенс был ближе всего к «Локомотиву»?

- Летом 2013-го. Я уже не работал в «Локо», но знал, что ПСВ нуждается в деньгах, через общего знакомого вышел на агента Мертенса и спросил: «Готов ли игрок ехать в Россию? И какая цена?» - «Да. Восемь миллионов евро». Я стал искать варианты в России. «Локомотив» сделал конкретное предложение, согласовал трансфер с ПСВ, по электронной почте предварительно договорился о зарплате с Мертенсом. Он должен был пройти медобследование, прилететь и подписать контракт.

Мы постоянно были на связи. В день, когда Мертенс должен был получать российскую визу, он позвонил мне и сказал, что получил предложение от «Наполи» и намерен его принять. «Если ли у «Локомотива» хоть какие-то шансы побороться?» - «Никаких. Финансы не имеют значения». Выбрав «Наполи», а не «Локо», он потерял 4,4 миллиона евро с четырехлетнего контракта и подписной бонус - то ли полтора, то ли два с половиной миллиона.

- Впервые вы заметили его в составе «Утрехта»?

- Да. Мертенс и так-то очень креативный игрок, а у него еще и уникальный бойцовский характер. Но в 2011 году Красножан мыслил с позиции тренера команды, которой лишь бы не пропустить: «Мертенс не опускается, в защите задействован слабо, единоборства не ведет, - говорил он. - У нас есть Игнатьев, который намного сильнее».

Видя, что происходит с Ибричичем, я понял, что Красножан не будет подстраиваться под Мертенса, не будет использовать его сильные стороны.

- Из-за этого же он не задержался в «Анжи»?

- У него была похожая история с Это’О. Ключевые требования Красножана к нападающему: перемещаться без мяча в оборонительной работе, загонять защитника соперника в определенные зоны при развитии чужой атаки. Так и кричал Это’О: «Левее! Правее! Загоняй в эту зону». Наконец Самюэль остановился: «Я не понимаю, для чего меня купили за такие деньги. Возьмите легкоатлета - пускай он бегает. А я пойду в «ПСЖ» играть в футбол». У него был вариант с Парижем.

- Почему российские клубы не купили Обамеянга?

- Я следил за ним с тех пор, как увидел его на Кубке Африки. Контактировал с «Сент-Этьеном», где он играл, и поймал момент, когда из-за скорого окончания контракта его можно было взять за шесть миллионов евро. Постучал во все наши клубы. Заинтересовался только «Анжи», но ситуация затянулась, и трансфер сорвался.

По многим топ-игрокам были периоды, когда они могли оказаться в России. Хамес Родригес, Гуарин, Отаменди, Кулибали, Мангаля. Тот же Классон - он уже был готов покинуть Швецию, но на него претендовали только «Майнц» и «Кьево». В финансовом плане они были скромнее «Краснодара». А через полгода после его трансфера к нам за него предлагали уже совсем другие деньги. Того Классона, каким он стал сейчас, заманить в Россию было бы уже нереально.

Сегодня им интересуются в трех странах. И можно получить раз в семь больше, чем платил за него «Краснодар».

- В книге «Разоблачение игры» вы писали, что переговоры с Классоном длились полтора месяца. Почему так долго?

- «Эльфсборг» просил за него 3,85 миллиона евро. Это нереальные деньги - я его оценивал в полтора миллиона. Но агент не был заинтересован в переходе. Сам игрок не хотел ехать в Россию. Его девушка не хотела категорически. Не было ни одного союзника. Пришлось вести работу по всем направлениям.

Сначала я договорился с агентом. Причем дело было не в его комиссии - она в итоге оказалась чудовищно маленькой (по-моему, пятьдесят тысяч евро). Просто совокупность моих аргументов убедила его в том, что «Краснодар» - действительно интересный вариант для развития его клиента. С тех пор мы действовали вдвоем и уговорили Виктора и его девушку Юлю просто приехать и присмотреться: не понравится - никто не заставит подписывать контракт.

Привезли их Краснодар на сутки. И за это время все должно было решиться.

- Как решалось?

- Тогда было около нуля градусов, таял снег, повсюду лужи. Мрачно. Я представил, что сейчас они прилетят уставшие и их повезут по лужам сквозь краснодарские пробки. По не самым презентабельным улицам. Тогда Сергей Галицкий предоставил вертолет. Мы встретили Витю с Юлей и агентом и быстро доставили на базу. Оттуда - в академию и на стадион.

Когда Витя вышел на арену, мы включили: «Гол забил Виктор Классон!», и на табло появился фотомонтаж: он в форме «Краснодара». Это было мощно. Я смотрел на него и видел, что он безумно хочет остаться.

Потом я признался: «Вы увидели классные места, но есть и районы, которые могут не понравиться. Сейчас посмотрите жилой комплекс «Адмирал», где будете жить». У них был позитивный заряд, и они уже ничего не боялись.

- Как девушку уговорили?

- Юля оказалась супердевчонкой - просто она всего два раза в жизни покидала свой маленький городок и никогда не уезжала из Швеции. К тому же она из очень многодетной семьи, у нее много родственников, и она привыкла расти в родной среде. А тут - далекая Россия.

Вечером в Краснодаре, когда все устали и сели ужинать, я спросил ее: «Юля, тебе понравилось?» И она расплакалась. Понравилось.

- Чем Классон удивил как человек?

- Ощущение, что рос с ним в одном дворе, при этом после футбольной площадки он ехал в библиотеку. Витя очень начитанный и открытый миру. У него природное обаяние и потрясающе тонкое чувство юмора. Первый, с кем он подружился - Илья Жигулев. Илюша на тот момент совершенно не говорил по-английски, а Классон - по-русски. Непонятно, как они притянулись, но никогда не забуду, как они оживленно болтали и смеялись в автобусе - как финн с русским в «Особенностях национальной рыбалки».

- В 2012 году вы советовали Галицкому купить в «Базеле» Салаха. Почему трансфер не состоялся?

- Да, отправил ему письмо по электронной почте. Когда я официально сотрудничаю с клубом и получаю заказ на поиск игрока, могу досконально узнать, почему не подходит один игрок и устраивает другой. Но тогда у меня не было консалтингового договора с «Краснодаром», и я просто предложил игрока. Раз клуб не отреагировал - чего ж я буду беспокоить.

- Потом-то была возможность узнать, почему «Краснодар» не заинтересовался Салахом.

- Сергей Галицкий скептически относится к молодым легионерам. Очень скептически. Если посмотрите на трансферы до моего прихода - ни одного молодого иностранца. Галицкий любит опытных игроков, которые все свои ошибки уже совершили. Трансфер Стоцкого - из этой серии.

Он мог взять примерно одинаковых фланговых игроков, Живоглядова и Стоцкого. Только один 1994 года, а другой - 1989-го. При этом Живоглядов стоил бы, наверно, меньших денег. Также можно было взять Караваева, который активно присутствует на рынке. Но «Краснодар» выбрал Стоцкого.

- Но в трансферах румына Ивана и боснийца Ристича вы переубедили Галицкого.

- Переубеждать пришлось в трансфере Кристиана Рамиреса. Он из очень бедной семьи, до пятнадцати лет у него не было обуви и приходилось играть кокосом на бетоне. В пятнадцать он сильно повредил левый голеностоп, медицины не было, и он продолжал играть - просто не бил по кокосу левой ногой. В итоге разработал правую и получился двуногий футболист.

После появления Кристиана в «Краснодаре» Галицкий собрал совещание в академии и сказал: «Посмотрите на Рамиреса. Раньше вы делали уклон на рабочую ногу флангового защитника. Сейчас нужно работать и второй ногой, чтобы уходить в центр и создавать больше вариантов развития атаки».

- Вы вспомнили Караваева. Прошлым летом «Краснодар» тоже мог его взять, но выбрал 30-летнего Шишкина.

- Шишкин - полезный трансфер. Универсальный, обученный российский игрок с хорошей школой. Играл и правого, и левого защитника, и опорного полузащитника. Идеальный двенадцатый игрок. Процент набранных очков в то время, когда он находился на поле, у Шишкина один из самых высоких в команде.

- На позицию правого защитника претендовал и воспитанник «Краснодара» Василий Черов.

- Вася не прошел сейчас просмотр в «Урожае» и «Торпедо» во втором дивизионе. Свои парни есть всегда. Вопрос - на что ты можешь с ними рассчитывать.

Шишкин же чаще играл в опорной зоне и был первым запасным для пары Каборе - Газинский.

- Спартаковца Жиго изначально вел «Краснодар»?

- Не знаю. Так «Краснодар» рассказывает в прессе.

- При вас клуб за ним не следил?

- Тогда центральный защитник не стоял в приоритете, но каждое трансферное окно все меняется.

- Нголо Канте тоже мог оказаться в России?

- Играя в «Канне», он в 2011-2012 годах болтался на рынке и казался обыкновенным футболистом. Это не тот случай, когда я влюбился в футболиста, всем его показывал и говорил, что он будет большой звездой. Мохаммед Рабиу, перешедший в «Кубань», на тот момент был более качественным игроком и котировался выше, чем Канте.

С другой стороны, если бы нынешний топ-игрок когда-то оказался в России, он скорее всего не достиг таких же высот. Россия - хороший плацдарм, но только для тех, кто идет снизу вверх. А залетая сюда из Португалии или Испании, игрок может многое потерять. Уровень сопротивления и игровой ментальности в России такой, что футболисту тяжело развиваться. Не знаю игрока, который провел бы в России три сезона на одном уровне. На третий год неизбежно падает мотивация. Достигаешь потолка и нужно уезжать, а покинуть наш чемпионат сложно - он плохо воспринимается в Европе.

- Ваша первая селекционная находка?

- Володя Бесчастных. Ему было шестнадцать, а мне четырнадцать. Я с детства рисовал символические сборные и думал, как игроки стыкуются между собой, а потом попал на стадион АЗЛ, где играли дубли «Спартака» и «Черноморца», и попросил автограф у Бесчастных, который, выйдя на замену, отдал два голевых паса.

Потом мы ехали в одной электричке. Володя показал на меня отцу: «Вон тот чудак взял у меня автограф и сказал, что я буду играть в сборной».

- За кого болели в юности?

- За Федора Черенкова. Он космический футболист. В январе 1999-го я рвался в спортивную журналистику и раздобыл его номер, но полтора месяца не мог дозвониться. Когда наконец получилось, выпалил в трубку: «Я не представляю никакое издание, но у нас получится сумасшедшее интервью». - «Приезжайте».

Накупив апельсинов, я примчался на Мичуринский проспект, и мы просидели с Черенковым часа четыре. Тогда он жил один, его жизнь складывалась непросто.

- Как поступили с интервью?

- Договорился со «Спорт-Экспрессом», что через пару дней принесу им текст и, возможно, мы обсудим вариант совместной работы. В тот же день я наткнулся на Китай-городе на вывеску «Советский спорт» и подумал: «Чего ждать несколько дней? Жизнь-то одна».

За два года в «Советском спорте» я поговорил со всеми топ-персонами, и мне стало тесно. Захотелось новых рубежей. Звали в пресс-службы «Динамо», ЦСКА, «Локо» и «Сатурна», но я выбрал «Спартак».

- Почему?

- Андрей Червиченко владел еще и каналом 7ТВ. Когда он предложил мне возглавить пресс-службу «Спартака», я сказал: «Если дадите программу на телевидении - вопросов нет». Червиченко тут же позвонил руководителю канала: «Дайте Зинину сделать программу, какую он хочет».

К тому времени я уже знал много футбольных нюансов. Например, Филиппо Индзаги открывался между правым защитником и правым центральным, чтобы удобнее было смотреть на бокового судью и не тратить время на то, чтобы понять, залез в офсайд или нет. Подобные мелочи я узнавал благодаря серии интервью в «Советском спорте».

- Вы ушли из «Спартака» вместе с Червиченко?

- Собирался в конце 2003-го, но Червиченко попросил: «Потерпи». А на следующий день Егор Титов попал в бромантановую передрягу и вопрос отпал. Было очень жарко, куда уходить-то. Ушел позже - вслед за Червиченко.

Работа с ним в «Химках» - тоже интересный опыт. Когда из Иркутска приехал Андрей Ещенко, в клубе плевались: «Мы рвемся в премьер-лигу, а берем игрока команды, вылетевшей из первой лиги». Потом я убедился: если у человека есть скорость и наглость, он может построить карьеру.

- В интервью «Спорт-Экспрессу» вы отметили благородство Червиченко. В чем он проявилось?

- Когда у родственника одного из футболистов «Спартака» были проблемы со здоровьем, Червиченко узнал об этом, дал денег, помог с врачами.

Было много таких случаев, но он просил о них не распространяться. То же самое - Сергей Галицкий. Есть совсем удивительная история, как он спас людей, но, если я ее расскажу, он сильно обидится.

- Валерий Газзаев писал свою автобиографию с вашей помощью. Как вы с ним познакомились?

- В «Советском спорте» я писал о сборной, «Спартаке» и «Локомотиве», а он хотел, чтобы я писал еще и о «Динамо», где он тогда работал. С тех пор мы общались часами. Газзаев - самый ответственный человек в нашем футболе. Если сейчас договориться с ним о чем-нибудь на март 2020 года, он об этом не забудет.

- А реальный пример?

- Есть поразительная история. Мы с ним приехали на базу ЦСКА (это был год, когда они выиграли Кубок УЕФА). Газзаев окинул взглядом игроков в вестибюле, поздоровался и, поднявшись в кабинет, вызвал своего помощника Латыша: «Что с Красичем?» - «Да все нормально». - «Позови его». Приходит Красич. Газзаев: «Милош, как дела?» - «Нормально». - «Что-нибудь случилось?» - «Нет». И так раз пять. «Ну, ладно, иди».

Милош встал, взялся за ручку двери, и Газзаев вдруг: «Стой! А теперь все рассказывай». И Милош признался, что из-за вечерней тренировки не может встретить маму в аэропорту. Газзаев вызвал своего водителя Олега: «Встретишь его маму и отвезешь домой. Милош, а тебя я жду на вечерней тренировке».

Это был пик Газзаева как психолога.

- Еще он поучаствовал в предпродажной подготовке Жо.

- Да, в Москве Вагнер Лав водил Жо в бразильский ночной клуб с танцовщицами самбы. После первых успехов Жо засосало. Ему стало не до футбола. На тренировки приходил только для того, чтобы физически восстановиться - настолько был измотан.

Почувствовав это, ЦСКА инициировал публикации в прессе: «Он наше дарование, очень сильный игрок уровня сборной Бразилии, мы на него рассчитываем». Сделали ему позитивную репутацию. Это создало такой сильный эмоциональный фон, что, несмотря на три гола в первом круге-2008, Жо был продан в «Ман Сити» за 24 миллиона евро. «Спартак» в похожей ситуации стал критиковать Веллитона за потерю мотивации и продал в Турцию всего за миллион.

В ЦСКА проблем не меньше, чем в других клубах. Но проблемы других клубов становятся известны всем и очень активно обсуждаются (например, конфликт Диарры с Кучуком), а проблемы ЦСКА решаются внутри клуба.

Того же Вагнера отпускали на карнавалы, чтобы он не страдал «саудаджи» - тоской по родине (из-за нее часто плакал защитник «Спартака» Мойзес, а я его успокаивал).

- Работа генеральным директором ФК МВД не отвратила вас от футбольного управления?

- Наоборот, убедила, что я все делаю правильно. Мы создали команду, которая выполнила задачу и вышла в первую лигу, хотя семь месяцев жила без зарплаты.

- Как так вышло?

- От МВД был куратор, который помогал команде с финансированием. Но вскоре его убрали с должности, связь с МВД прервалась, и клуб оказался брошенным. Доходило до того, что я привозил продукты футболистам, которым мы снимали квартиры, и сам их кормил. Это не помешало нам выдать серию из четырнадцати побед. Почти все игроки основного состава ФК МВД были старше меня, но мы до сих пор как братья.

Управление коллективом в стрессовой ситуации с ограниченными финансовыми потоками - полезный навык.

- Как управлять людьми, которым не платят семь месяцев?

- Пример. Куратор МВД сообщил мне, что десятого сентября будет зарплата за апрель и май. Я передаю это команде, наступает десятое сентября, а денег все равно нет. Тогда я вызываю трех-четырех лидеров: «Мужики, давайте решим - идем мы дальше или нет?» Получая поддержку лидеров, проще мотивировать остальную команду.

После выхода в первую лигу идеолог проекта стал искать новые источники финансирования. Пришли люди из другого силового ведомства - через несколько недель я понял, что мы не найдем общего языка, и уже не верил в клуб.

Благодаря опыту в ФК МВД я потом избежал нескольких подобных ситуаций. Часто зовут генеральным директором, а на вопрос о финансировании отвечают: «Не переживайте, мы все решим». Сейчас мне этих слов уже мало. Недавно была ситуация с краснодарским «Урожаем», куда мы поехали с Володей Газзаевым. Договорились, что месяц будем тестировать обстановку. Увидели большие сложности и не пошли в этот клуб.

- Вы отговаривали три российских клуба от покупки Черышева. Речь о «Зените», «Спартаке» и ЦСКА?

- Ну, да, отговаривал. Денис - футболист позднего созревания. Созрел к двадцати восьми годам. До этого были только эпизоды и неспособность решать конкретные высокие задачи. С ним трудно было играть в позиционном нападении - когда соперник плотно защищался. В таких условиях Денис ограничен в вариативности.

Когда покупаешь в «Реале» игрока за 15-20 миллионов евро, ты ждешь безоговорочного лидера, который будет тащить и давать результат. А он несколько лет назад не мог его давать.

Сейчас, по сути, первый год в его карьере, когда он проявляет свои уникальные качества в разных условиях. И то я пока не представляю, чтобы Денис сыграл шесть матчей подряд по девяносто минут на высоком уровне.

- Зобнин в «Спартаке» - ваша идея?

- Я еще пять лет назад увидел, что это спартаковский игрок, и когда «Динамо» вылетало, пришел в «Спартак» с подробным досье на Зобнина: «Вам нужно его взять. Вот аргументы». В «Спартаке» это позитивно восприняли, но не уверен, что я ключевой человек в этом трансфере. Скептически отношусь, когда кто-то говорит: «Именно я сделал этот трансфер». Любой трансфер - всегда совокупность факторов. В том же «Спартака» порядка шести мнений, каждое из которых может повлиять на трансфер.

- В интервью «Бизнес-Онлайн» вы вспоминали сотрудничество с зарубежным клубом, в котором набиралось шестнадцать мнений. Это ПАОК?

- Да. Решения там принимало шестнадцать человек - с разными вкусами, разными взглядами на жизнь и футбол. И никогда не догадаешься - человек возражает против игрока, потому что действительно видит минусы, или потому, что не он его предложил и его эго задето.

- Вы предлагали кого-то ЦСКА?

- Дважды могли состояться хорошие трансферы бразильцев, но я просто не сумел дожать ситуацию по игрокам.

- Когда Дзагоевым интересовалась «Бенфика»?

- В 2011-2012 годах я регулярно общался с Руи Коштой, и он спрашивал про Дзагоева. Ориентировался на transfermarkt, где написано, что у Алана через полгода заканчивается контракт. Но он не знал, что в XXI веке ни один российский игрок, нужный ЦСКА, не покинул этот клуб по истечении контракта.

«Можешь помочь мне связаться с Дзагоевым?» - спросил Руи Кошта. - «Сначала разберись с клубом». - «Зачем? У него заканчивается контракт, и мы можем его подписать». - «В ЦСКА так не бывает».

- Почему?

- В ЦСКА взаимоуважительные отношения и гениально выстроенный метод кнута и пряника. За Евгением Гинером такая сила, что люди понимают - отношениями с ним надо дорожить. Не знаю случаев, чтобы кто-то входил с Гинером в конфликт.