Джеван Челоянц: «Карпин ушел из «Спартака» большим тренером. Но есть в России и супертренер»

• Эта статья в архиве

Спецкор встретился в Ереване с бывшим акционером и членом совета директоров «Спартака». Сейчас он владелец сразу двух клубов: российского «Армавира» и армянского «Бананца».

— Вопрос логичный для вашей ситуации: зачем вам это?
— Зачем человеку любовь? Таков ответ. Хочу развивать футбол, в том числе на моей исторической родине. Люблю футбол. Это пока не бизнес, но это надо делать.

— Хобби и благотворительность?
— Да. Наверное, в России футбол быстрее сведется к бизнесу, но пока оба проекта для меня – именно то, что вы сказали.

— И во сколько вам обходится хобби?
— Во столько, во сколько нужно. Готов открыть бюджет, но при условии, что откроют и другие.

— К «Армавиру» это тоже относится?
— В России ситуация менее закрыта, но не настолько, чтобы озвучить сумму.

— Если предположу, что бюджет «Бананца» — 3 миллиона долларов, ошибусь?
— Дождемся решения об обязательном открытии бюджетов, тогда и узнаете. Когда-нибудь дам большое интервью и расскажу вообще все, начиная с детства. Но нескоро. Сначала нужен какой-то результат, что-то, подлежащее резюмированию.

— «Бананц» — участник еврокубков. Финансовый fair-play для вас проблема?
— Нет. Мы больше тратим, чем зарабатываем, но от санкций УЕФА далеки.

— А на чем зарабатываете? Билеты? Атрибутика?
— Нет никаких билетов. Для зрителя армянский футбол бесплатен, и это самая большая его проблема. Надеюсь стать первым в стране, кто начнет продавать билеты на матчи. Возможно, уже с весны. Причем стоить билет на первом этапе будет столько, сколько стоит его напечатать. Цена не так важна, как принцип. Когда за вещь не надо платить, она и воспринимается, как бесплатная. Нужно возвращать народу умение ценить профессиональный футбол. Если «Бананц» откроет билетную программу, уверен, найдутся клубы, которые пойдут тем же путем.

— Несмотря на низкую посещаемость?
— Тоже проблема. В Ереване слишком много клубов: из девяти команд высшей лиги – шесть столичных. Это сказывается на интересе. Центральные матчи собирают до тысячи человек, но это визуальная оценка. Даже статистики посещаемости нет.

— Девять – удобное для календаря число?
— Десять лучше. Надеюсь, в следующем сезоне столько и будет. Сыграют в четыре круга.

— Слышал жалобы: календарь плотный, по два матча в неделю, игроков некогда растить. Играть успевают, тренироваться нет.
— Растить надо детей в академиях, а сформировавшиеся футболисты должны играть. Если мне кто-то скажет, что Моуринью или Гвардьола растят во время сезона своих игроков, это будет неправдой. Тренер берет футболистов того или иного уровня и раскрывает их. Выжимает максимум возможностей, встраивая в свою игру.

— Как же армянским клубам зарабатывать, если их игроки не будут расти?
— В крепком чемпионате будут. Кроме того, есть спонсоры. Точнее, тоже будут.

— Пока нет?
— Отказался от трех. Не моей философии.

— Это как?
— Хотели сотрудничать две букмекерские конторы и один банк. Наверное, я отстал от жизни — тотализатор давно спонсирует футбол во всем мире. Но пока держусь. А с банком не сошлись в подходе, в принципах.

— Что из инфраструктуры «Бананца» уже было, когда вы сюда пришли?
— Многое. Клуб базируется в не самом богатом районе Еревана, еще в советское время здесь была футбольная школа. Каждый из предыдущих владельцев привносил что-то свое, теперь моя очередь. Первое, что сделал – установил на территории памятник легендарному Оганесу Заназаняну и взялся за поля: газоны, освещение, переделка.

— Рынок телеправ в армянском футболе существует?
— Нет, но скоро появится. Сейчас по ТВ показывают один матч в туре, остальные – в интернете. Какую-то монетизацию это допускает, на мой взгляд.

— В оба футбольных проекта – российский и армянский – вас пригласил бывший владелец «Кубани» Олег Мкртчан. Сейчас он в СИЗО. Содержите два клуба в одиночку?
— Приходится. Финансовая нагрузка в два раза выше, но отказаться не могу.

— В силу обязательств?
— Характера, убеждений и обязательств. Нельзя взять и бросить, надо кому-то передать. Но пока чувствую силы идти вперед, буду идти. Пусть и не большими шагами, а обычными.

— Держите купеческое слово?
— Слово никому не давал, тем более купеческое. Я вообще не купец. Взялся – и делаю.

— Цель этой деятельности – процесс или результат?
— Конечно, результат. Для «Бананца» — попадание в групповой турнир еврокубков. Для «Армавира» — РПЛ. Плюс дети. В структурах «Бананца» сейчас занимается около тысячи ребят, условия вы видели. В Армавире хочется базу не хуже этой. Проект утвержден, землю мэр обещает. Стадион там на шесть тысяч, домашняя посещаемость – выше трех, новая трибуна по комфорту ничем не отличается от стадионов ЧМ: с лифтом, удобная. Интерес в городе есть, дети к футболу тянутся.

— Городские власти помогают?
— Не особо.

— Но хотя бы не мешают?
— Стадион принадлежит городу – зачем же властям мешать его благоустраивать? Там разумный мэр, сам из местных, понимает, что я делаю благо для Армавира.

— Чем вас соблазнил Мкртчан, приглашая туда?
— История простая. Позвонил ему и сказал: если хочешь, чтобы мы вместе работали в «Армавире», уйди из «Кубани», а я уйду из «Спартака». Договорились. Оба сдержали слово.

— Вы единоличный владелец акций «Бананца»?
— Клуб не акционерное общество, а общественная организация. Я учредитель – с контролем и определенной долей владения. Но партнер в любое время может вернуться, если у него будет желание. Сейчас мне тяжело у него спросить.

— До 2011 года вы были вице-президентом «Лукойла». Сейчас ваш бизнес связан с углеводородами?
— В какой-то степени. С сервисом для нефтяных компаний.

— Из акционеров «Спартака» ушли по собственному желанию?
— Да. Передал свои 10 процентов акций за ту же сумму, за которую купил их пятнадцатью годами ранее. Оставил долю внутри клуба: уступить ее посторонним, пусть и с гораздо большей выгодой, означало вступить в конфликт с собственными убеждениями.

— С академией имени Черенкова сейчас как-то связаны?
— Был связан, пока являлся акционером «Спартака». Поддерживал вне рамок клубного бюджета, платил стипендии, поощрял тренеров. Больше не связан.

— На что вы рассчитываете, опротестовав в CAS решение РФС не присуждать «Армавиру» победу в Хабаровске из-за дисквалифицированного игрока у соперника?
— Просто хочу, чтобы в российском футболе соблюдались законы, принятые самим РФС и лигой. Хотя решение обратиться в СAS принимал не я – руководство клуба.

— Жалобу надо было кому-то оплатить. 20 тысяч евро все-таки сумма.
— Значительно больше. Оплатили, все процедуры соблюли.

— Вам предлагали поучаствовать в создании московского «Арарата»?
— Года за три до того как, как он появился на свет. Ответил: «Это бред». Почему в России нет «Кайрата», «Пахтакора», «Нефтчи»? «Арарат» — это имя, история. Нелепо создавать клоны, да еще в другой стране. Хочешь реализоваться в российском футболе – создай российскую команду.

— Отставка президента федерации футбола Армении Рубена Айрапетяна, которая состоялась в сентябре, — плюс для армянского футбола?
— Надеюсь, да.

— Потому что вы расходились во мнениях по ряду вопросов?
— Футбольных вопросов. У меня и с нынешним руководством федерации есть расхождения, пусть не такие значимые. Мыслю самостоятельно и никогда не скрываю своей позиции, какой бы она ни была. Можно принять мое мнение или нет, но высказывать его не перестану.

— По этой причине часто оставались в меньшинстве на совете директоров «Спартака»?
— Нечасто. Но по ключевым вопросам. И не в меньшинстве, а в единственном числе.

— При этом не всегда выглядели последовательным. Сначала были против назначения Карпина, потом против его ухода.
— Когда Карпин сказал, что хочет занять место Лаудрупа, я спросил: «Ты где до этого работал, Валера? Нигде. А должность главного тренера „Спартака“ — не школа, это академия наук, куда приходят матерые профи». Но потом я увидел, как Карпин год за годом растет. Фактически «Спартак» потратил деньги, чтобы сделать Карпина тренером. Не было никакого смысла увольнять его, предварительно обучив.

— В «Армавире» тренер Карпин вас устроил?
— Вполне. Он уже был в команде, когда я пришел. Первый вопрос: «Почему ты здесь? Это не твой уровень, не твое место». Карпин спорил, был готов работать даже во второй лиге. Но я знаю, какого он уровня специалист: во второй лиге Карпину делать нечего. Многие злорадствовали: в «Мальорке» не получилось, в «Армавир» прибился. Глупые насмешки. Карпин, при всех его плюсах-минусах — большой тренер, он уже из «Спартака» таким уходил. Кстати, одного из его коллег, работающих сейчас в России, считаю супертренером. Кого? Раньше уже называл фамилию, теперь не хочу.

— Тогда я попробую. Гончаренко?
— Вы сказали. Не я.

— Почему закрыли свой твиттер?
— Вы не первый спрашиваете. Официально заявляю: не заводил аккаунт, не был в твиттере ни единой минуты. Говорили, какой-то чудак пишет от моего имени. Понятия не имею, кто это.

— Смежный вопрос: правда ли, что в 2014 году Станислав Черчесов получил СМС о том, что не подходит «Спартаку», с вашего телефона?
— Не СМС, а звонок. Был против его кандидатуры, позвонил, сказал: «Стас, тебя в клубе не будет».

— Что вас в нем не устроило?
— Не скажу. Но не тренерские качества. Черчесов в сборной многого добился – удачи ему.

— Вы лауреат премии правительства РФ за открытие нефтяного месторождения. Как это происходило в реальности? Экспедиция, щупы, буры, умывание свежей нефтью?
— Наградили не за месторождение, а за новую нефтяную провинцию в российской части Каспия. «Лукойл» открыл, разработал, уже добывает там нефть. Как один из вице-президентов компании я в этом участвовал. Не с киркой, конечно, — так сейчас нефть не ищут. Провели комплекс работ в регионе, потом разведочное бурение, обустройство. Я с 1981 года в этой отрасли, так что нефтью в жизни умывался не раз.

— Уроженец Грозного, вы начинали на Севере простым оператором. Быстро привыкли к сибирским реалиям?
— Сибирь – потрясающая природа, люди и опыт. Только приехал, помню, — отключилось электричество на месторождении. Начальник цеха говорит: бери лыжи, иди по скважинам. А я снега в жизни толком не видел. Ничего, взвалил лыжи на плечи, пошагал по целине. Морозы, неустроенность – все было, но когда молодой, воспринимается по-другому. Хотя 59 мне и сейчас только по паспорту. В душе – 25.